Виктор Мережко - Крот 3. Сага о криминале
– Правда?
– Клянусь. Даже обрадовался.
Она ласково посмотрела на него, тихо произнесла:
– А мне правда жалко тебя было.
– Выполняла задание?
– Да.
– Чье?
– Ты этого человека знаешь.
– Не хочешь назвать?
– Почему? – пожала она плечами. – Виктор Сергеевич. Я работала на него.
– Работала? Сейчас не работаешь?
– Нет, прячусь.
– Почему?
– После того как ты меня засек, он решил убрать меня. Даже человека нанял. Но тот оказался добрым, пожалел меня.
– А кто был этот в «ягуаре» с тобой? Чернявый.
Оксана отмахнулась:
– Это так… Тоже по заданию Виктора Сергеевича.
Коснулись фужерами, сделали по глотку.
– А я ведь фактически влюбился в тебя, – сказал Костя.
– Правда?
– Клянусь. Знаешь, как обидно было? Я ее полюбил, а она меня в речку.
– Ты тоже мне понравился. Честное слово… Даже плакала потом в самолете.
Костя пристально посмотрел ей в глаза.
– Хочешь, скажу? Ты мне и сейчас еще нравишься.
– Ой, перестань! – отмахнулась она. – Скажешь такое. Ты должен ненавидеть меня.
– Нравишься, – повторил парень. – Даже готов простить. Если, конечно, вернешься ко мне.
Оксана отрицательно покрутила головой:
– Не вернусь. Я живу с другим… С тем, который пожалел.
– Прячетесь вдвоем?
– Да. Вот только куда-то он пропал. Обещал вечером вернуться, и никаких концов. Места не нахожу.
– Может, сбежал?
– Нет, зачем ему сбегать? Он любит меня. Наверно, где-то застрял.
Костя поковырялся в тарелке, поднял печальные глаза:
– Тебя подвезти?
Оксана на какой-то миг испугалась:
– Зачем? Я сама.
– Я ничего не сделаю. Не бойся… Просто не хочется отпускать.
Она улыбнулась, коснулась его руки:
– Спасибо тебе.
– А если я оставлю телефон?
– Оставь. Может, когда-нибудь и позвоню.
Костя написал на салфетке номер, проводил ее до своей машины, отдал сумки, потом, сидя в салоне, долго наблюдал, как Оксана голосовала, как садилась, как на прощание помахала рукой.
«Левак» подкатил к воротам дачи. Оксана расплатилась с ним, подхватила сумки и поспешила во двор. Машины Олега во дворе не было. Девушка поднялась по ступенькам в дом, на всякий случай позвала:
– Глебчик! Эй!
Никто не отозвался, она вошла, опустилась на диван, бросила сумки с покупками на пол и расплакалась.
Лариса проснулась почти к полудню. В халате вышла из спальни, к своему удивлению, увидела в такое время мужа дома, села в кресло напротив, закурила.
Он оторвался от компьютера и вопросительно посмотрел на нее:
– Выспалась?
– Да… Пришла, ты уже спал.
– Во сколько?
– Под утро. – Лариса взглянула на ручные часики. – А ты почему еще дома?
– Я тебе помешал?
Она фыркнула:
– Чему ты можешь помешать? – Сделала затяжку, сквозь дым посмотрела на мужа. – А где Глеб?
– Наверно, в твоей спальне! – вспылил Виктор Сергеевич. – Почему он должен быть здесь?
– Потому что возле дома стоит его машина.
– Серьезно? – Муж встал из-за стола, подошел к окну, действительно увидел на улице припаркованный автомобиль Глеба, выругался то ли в адрес парня, то ли в свой: – Идиот… Забыл отогнать на стоянку.
– Ты отправил его в командировку?
– Да. – Виктор Сергеевич тяжело посмотрел на жену. – Отправил.
– Надолго?
– Думаю, надолго.
Ночью на первом этаже дома прорвало трубы, и вода стала быстро затапливать большое подвальное помещение, в котором размещался штаб движения «Великая Россия».
Бритоголовые парни торопливо выносили во двор все, что могло пострадать от воды, – столы с документами, компьютеры, другую электронную технику, а также полотнища и флаги с символикой движения.
Среди работающих скинов мелькали головы Лехи и Любани.
Была подогнана даже пожарная машина для откачки воды, возле труб матерились и бестолково бегали туда-обратно сантехники, а жильцы первого этажа с любопытством смотрели из окон, время от времени давая советы.
Герман, одетый в спецодежду, миновал несколько комнат, по стенам которых текла вода, пока не оказался в главном подвальном помещении, в котором, судя по небольшой сцене и обилию стульев, проходили заседания движения. Быстро осмотрел его, заметил в одной из стен небольшие окошки для кинопроекции, поспешил туда.
Дверь кинобудки была заперта. Герман сильным ударом ноги вышиб ее, достал из внутреннего кармана маленькую коробочку, отогнул в одном из окошек кинопроекции край обоев, прикрепил под них эту самую коробочку и заспешил к выходу.
Уже выходя из подвала, увидел, что к дому подъехали на двух разных автомобилях Зуслов и Гамаюн.
Алексей Иванович стремительно выбрался из салона, к нему тут же направился старший из скинов.
– Алексей Иванович, вот такой бардак.
– Вижу, – ответил тот и зашагал к сантехникам. – Кто здесь старший?
Ему не ответили, и тогда он заорал во весь голос:
– Кто старший, мать вашу?
Герман с двумя помощниками спокойно уходили в темноту к своей машине. Оглянувшись, Герман увидел, как на освещенном пятачке Зуслов распекал старшего из сантехников, а тот только разводил руками, оправдывался, показывал на квартиры этажом выше.
Конюшин приготовился слушать шефа внимательно и серьезно. Сидел за столиком, раскрыв перед собой блокнотик, в глазах была искренняя преданность и готовность выполнить любую просьбу.
– Возьмите на заметку три проблемы, – расхаживая по кабинету, говорил Сергей. – Во-первых, пора бы закончить историю об исчезновении бывшего моего банкира Выгорцева. Вы помните, конечно, это дело?
Тот кивнул.
– Прошло достаточно времени, чтобы этот «висяк» рассосался. Если он не найден через Интерпол, то к нам претензий быть не должно. Согласны?
– Вполне.
– Вторая проблема. Меня крайне интересует конный завод, ипподром и все, что касается этих хозяйств. Не так давно был убит прежний директор ипподрома, и на его место назначен новый – некто господин Платонов. Дело об убийстве бывшего директора определенными усилиями задвинуто в длинный ящик. Очень хотелось бы, чтобы оно в ближайшее время было активизировано. И не только активизировано, но и завязано на новом директоре ипподрома – господине Платонове.
– Платонов уже в поле моего зрения, – сказал Конюшин, – и по нему есть некоторые любопытные наработки. Вам ведь наверняка известно, что он человек Маргеладзе?
– Известно, а какой толк? Надо найти ниточку, которая захлестнулась бы на его горле.
– Есть такая ниточка. Предыдущее место работы Платонова – один из подмосковных ликеро-водочных заводов, куда он пришел также после гибели прежнего директора.
– Дело тоже притормозилось?
– Там сработали большие деньги, и его просто закрыли. Сейчас будет возможность вернуться к нему. Но, извините, тоже понадобятся деньги.
– Что-нибудь придумаем, – кивнул Кузьмичев и продолжил: – Последнее… На днях исчез один молодой человек – Гордеев Глеб Олегович. Он работал на некоего Виктора Сергеевича Копылова…
– Знаю Виктора Сергеевича – серьезная фигура, – кивнул Конюшин.
– Нас крайне интересует пропавший, и если вы через свою агентуру что-либо узнаете, это будет серьезная услуга.
Конюшин захлопнул блокнот, улыбнулся:
– Будем стараться, Сергей Андреевич.
Сергей, Старков и Костя прогуливались по парку недалеко от ипподрома. Охрана как обычно держалась поодаль.
– У нас сейчас два самых серьезных противника – Виктор Сергеевич и Маргеладзе, – говорил Сергей. – И ситуация созрела уже до такой степени, что выиграет тот, кто ударит первым. А с их стороны удар можно ожидать в любой момент.
– Думаешь, Виктор Сергеевич решится на что-то радикальное? – усомнился Старков.
Кузьмичев усмехнулся:
– Решится… Он уже действует. Возьми хотя бы его намерение похитить мою дочь. А исчезновение Глеба – это ход, который я пока не могу просчитать. Ведь Глеб должен был лететь в Краснодар, и – как концы в воду.
– А если тут нет никакого хода? Если Глеб просто струсил, сбежал?
– Исключается. Глеб уже работал на нас и прекрасно понимал, что находится под нашей защитой. Какой смысл бежать? Потом, у него девушка, которую он любит и которую не оставит. Помнишь, он ведь сам об этом говорил?
– Какая девушка? – вдруг насторожился Костя.
– У Глеба, который исчез, есть девушка, – раздельно разъяснил Старков. – И он ее не бросит. Дошло?
– Елки-палки, дошло! – хлопнул себя по лбу тот. – Все связалось!
Друзья удивленно смотрели на него.
– Связалось! – вскрикнул Костя. – Глеб работал на Виктора Сергеевича, правильно? А Оксана тоже работала на него! И когда я случайно увидел ее, Виктор Сергеевич решил ее убрать. Руками Глеба.
